Первое и самое главное. Умения говорить на более чем одном языке, знание нескольких языков – это именно знание, это не черта характера, это не доброта, отзывчивость, любознательность, ум, это не мелкая моторика, это не навык чистить зубы и делать зарядку по утрам. Это – одно из знаний.
Хорошо ли это, когда ребенок умеет говорить на более чем одном языке? Конечно, хорошо, также хорошо, как когда ему легко дается математика, как когда он быстро запоминает стихи, когда имеет хороший слух и голос и любит петь или играть на музыкальном инструменте, когда много и с удовольствием рисует, когда любит вышивать, вязать или печь. Это все хорошо, прекрасно и замечательно, и более того, родители с полным правом могут и должны гордиться тем, что их ребенок умеет перемножать в уме трехзначные числа, выучил наизусть в два года Сказку о Мертвой царевне, когда его не оттащить от пианино, когда он бегает быстрее всех на детской площадке, и т.д., и т.п.
Вернемся к вопросу многоязычия. Этот вопрос возникает постоянно, причем именно в контексте «это проблема», и честно говоря, когда что-то с такой частотой характеризуется как «проблема» или «борьба», не может не наводить н мысль, что имеется какая-то изначальная ошибка дизайна, типа предположения, что дети в школе должны не шуметь – идеи, заранее обреченной на провал.
У русских дворян 19 века не было «проблемы» многоязычия, и мы все знаем, каким образом оно было «не проблемой». У знакомых мне многочисленных ленинградских татар тоже не было «проблемы», и по сходной причине – и там и дам всегда имелась среда, в которой язык был нужен, полезен, в ходу.
Я знаю семьи, живущие за рубежом, немного, но знаю, где дети без напряга и без проблем говорят в семье по-русски. И это очень здорово, когда это происходит свободно и естественно. Это огромное счастье, если есть среда, круг единомышленников, людей, с которыми детям хочется говорить по русски и за пределами семьи.
Но насколько это “надо”? Насколько это необходимо? Я для себя выделяю несколько ситуаций, когда, на мой взгляд, отрицательный эффект от усилий научить языку перевешивает положительный.
1.Когда на эту тему в доме начинается война. Например, когда родители, которые на самом деле понимают, по-английски, говорят, что не будут реагировать на просьбы ребенка, высказанные не по-русски (и тут важно, что на самом деле понимают, то есть, при разговоре с бабушкой может быть совсем другая история). И когда это не игра, принимаемая ребенком, а именно война.
2.Когда ребенка, осваивающего язык, не хвалят за каждое новое слово, а хвалят только за русское, и сокрушаются, когда первым появляется «неродное» слово.
3.Когда, как это, к сожалению, часто бывает, атмосфера в зарубежной русской школе, детском садике, группе, кружке слишком сильно отличается от того, к чему ребенок привык в местной школе, на местных занятиях – когда слишком много внимания уделяется «сидению по струнке», когда домашние задания неподъемные…
Для меня критерий очень простой. Да, знать еще один язык очень даже неплохо, хорошо во многих отношениях. Но прикладывали ли бы вы те же усилия для того, чтобы ребенок изучал, допустим, французский язык? С ничуть не менее великой литературой. Это про то, что для самого ребенка. Я знаю довольно много детей в Питере, которые сами – добровольно хотят учить и учат финский. И не жалуются, что их заставляют, даже наоборот. Далеко не самый простой язык. Но – хотят. И поэтому учат. И поэтому толк есть.
И еще один очень болезненный вопрос. Я очень часто слышу: я хочу иметь возможность говорить со своим ребенком по-русски. Я не переживу, если мне придется говорить со своим ребенком по-английски, по-немецки и так далее. Тут два момента. Первый, давайте скажем честно, что это желание – не для ребенка, а для себя. Это мы не хотим, не хотим, можем или не можем представить. И я совсем не хочу сказать, что у родителей не может быть эгоистических желаний:). Очень даже могут быть. Но надо их честно классифицировать таким образом.
Второй. Когда ребенку пять лет, да, это разговор на уровне – пора обедать, что ты наденешь, и так далее. А когда десять? Когда мы хотим, чтобы нам рассказывали, что интересного было в школе, какие книжки прочитали, о чем они. А когда пятнадцать? Когда мы хотим, чтобы дети говорили с нами о своих чувствах, о любви, дружбе и предательстве, о своих идеалах и стремлениях? Язык такого уровня не придет ни из требования говорить дома по-русски, ни из русской школы по субботам. Такой язык придет только в том случае, если есть «еще одна среда», изъясняющаяся на другом языке.
И еще. Знаете, что мне кажется, что из этого всего бывает самое печальное? Когда родители казнят себя за то, что «не сберегли». Когда родители переживают из-за сетований бабушек и друзей. Когда молодые родители, посмотрев вокруг, говорят «я не допущу, чтобы мой ребенок также забыл русский язык, как вот эти дети на детской площадке», и потом «продолжает свою миссию», даже когда вполне осознает все сложности.
И еще раз. Этот пост – это не призыв забросить - забыть – наплевать. Это призыв, как и во многих других случаях, поставить явную задачу и четко сформулировать, чего именно хочется, зачем, и какой ценой.
Трое моих детей владеют русским в очень разных степенях, от практически второго языка до нуля. И мне не кажется, что это их определяет, как личности :).
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →