Ван Бурен - странная улица. Формально она еще "самый центр", но именно на ней расположена та самая тюрьма, из которой недавно бежали по простыням :), и вообще брызги не просто нищетаы а сомнительной часть Южной Стороны периодически до нее долетают... Вчера я вдруг в очередной раз это остро почувствовала: погруженная в размышления о делах Влада я на секундочку забыла, что иду от Мичиган Авеню не по Джексон, а по Ван Бурен. И еще через секунду - не увидела, а почувствовала, что иду именно по ней. И подняла глаза на табличку с названием.
Я уже потом подумала, что очень может быть, что никто не обратил внимание на мои рваные штаны именно потому, что я шла по Ван Бурен. А может - обратили и сделали выводы. Я остановилась на красный свет на перекрестке с Вабаш, и молодой человек бродяжного вида, тоже ждущий на том же переходе белого света сказал мне - привет. Ну да, на не очень людном перекрестке, когда взгляды встретились - это не такая редкость и без рваных штанов, но... :))
Вообще, я хочу сказать. что сейчас, когда на улицы в очередной раз выплеснулась свежая порция внезапно оказавшихся без всего людей, когда я замечаю новые лица среди нищих в центре, я замечаю и то, насколько мало они сейчас внешне отличимы от тех, у кого "все в порядке". Когда в среду я стояла на остановке Ночного автобуса, я сама пару раз промахнулась, приняв волонтеров за "клиентов". И запросто можно было и наоборот. Когда мы уже собирались уезжать оттуда, и я в какой-то момент стояла сама по себе, ни с кем не разговаривая, а очередь около автобуса уже рассосалась, и пластмассовые столы складывались, ко мне подошла чернокожая женщина на вид лет 50-60, с удивительно правильной речью. Светло-бежевый летний костюм, очень аккуратно убранные в прическу волосы, сумочка: деточка, ты к автобусу пришла? Ты к автобусу стоишь?
Ну ладно, что я деточка, я понимаю, что в полумраке моей единственной седой прядки не видно, и так далее, так что пусть деточка. Но вопрос про автобус я не вполне поняла. Я, говорю, из Night Ministry (ну, не умею я говорить, что "спонсор", а волонтер я - не волонтер). Она снова переспрашивает, и я опять не понимаю, говорю - мы приехали на автобус посмотреть. Она: ну хорошо, вы приехали на автобус посмотреть, а еду-то где дают? Ну, я ей говорю: вот там, прямо из автобуса, очереди уже нет, Вы проверьте, осталось ли что-то... Она пошла проверять...
... границы зыбки не только "по одежке"... Вчера мы с Игорем сидели в Cosi на Dearborn - уже давно все съели и болтали про всякое. Игорь стал копаться в сумке, чтобы извлечь расписание поездов - мы все же обсуждаем авантюру с Дюнами - и я услышала у себя за спиной: а мелочи на найдется - может, я на сэндвич наберу? От дядечки попахивало алкоголем, поэтому я сама никаких движений не делала. А он неправильно истолковал Игорево копание в сумке, и терпеливо ждал, пока Игорь не сказал - извините, нет. Тогда он оглядел наш пустой столик и вздохнул: а остатков никаких не осталось? У меня оставалось полкуска хлеба от салата, я спросила - возьмете? - да, спасибо. Реакция у меня, как всегда в таких случаях замедленная, и то, что можно было просто купить этот самый сэндвич, я сообразила только через полминуты...
... я думаю про разные градации бедности... про этот самый разнесчастный сэндвич. И про Игоря, который тоже, в общем, по-прежнему "голодный художник". И про Влада, который... ну Вы знаете. И про мою подопечную в OMD.... про эту лестницу... и про "поддерживающаю сеть"....
... и вот про это тоже.
